Реквием по былому

Посвящается Игорю Николаевичу и Галине Михайловне Скворцовым

.

Я лета не люблю. Безжалостное солнце смертельно для меня.

Весна всегда обманет приходом ранним задолго до срока.

Хоть с нетерпеньем жду подарка первого весны – обманки.

Когда однажды где-то в феврале синица робко тенькнет

И запоет «приди-приди».

Тогда бегу по насту голубому в рощу заветную

Смотреть февральскую лазурь,

Когда при свете яростного солнца косматого

В лазури плавятся чуть фиолетовые кончики ветвей

Осокорей приречных,

И черная ольха рассеивает семена по снегу,

И кора осины становится зеленой с розовым и гладкой.

Готовясь выпустить сережки, ожила лещина.

Март, обманщик милый, то поманит подснежником,

Покажет желтый лик подбела,

То крупой холодной засыплет ростки весенние.

И я отогреваю их дыханием в ладонях,

Как птенцов замерзших.

Затем, когда взбухают реки,

И возвращаются дрозды,

Волшебная пора приходит –

Сидеть в лесу на сваленной березе

И растворяться в виолончельном пении дроздов,

Когда, звезда лежит, мерцая,

В протянутых руках деревьев.

И пляски чудные Ларисы среди подснежников и ряста.

И сок березовый, прохладный, сладковатый.

.

Но вот июнь-бродяга с белыми ночами,

Полночными купаньями под трели соловьев.

.

Затем приходит осень – пожар души,

Но тихий и бездымный. Воспоминания:

Сначала в нашем дворике убогом

Горит багрянцем дерево,

Затем и ласточки поспешно улетают.

По утрам туманы наполняют город до краев,

Роса холодная склоняет травы,

В реке вода светлеет, уж никого не привлекая.

Но торжествует осень на Дзержинке,

И красит клены в золото и пурпур,

И сыплет, щедрая, монеты на асфальт.

А люди с метлами проворно нагребают

Шуршащие и золотые кучи.

Ночами осторожный шорох чьих-то ног

По мертвым листьям так меня тревожит, будоражит.

Сентябрь, мой братец, я — твоя девятая сестрица.

Прими меня в свои просвеченные солнцем золотые рощи,

Тихие поляны, туманы, и за рекою месяц молодой.

.

Природа осенью совсем другая –

В ней шорохи и запахи царят.

Свой особый запах у каждой рощи или сада.

У реки медвяно пахнет грушевым квасом,

В лесу дубовом терпкий винный запах,

В сосновом – так, ничем,

А просто тихо там и чисто,

Скрываются грибницы во влажной хвое.

Последние цветы, слабея,

Всё тянутся к слабеющему солнцу.

.

Но самый мой любимый брат – ноябрь.

Зовет он в рощи голые, поля пустые.

И вижу я так явственно,  так четко:

По озими несутся с хриплым лаем

За зайцем гончие.

За ними Бунин на буланом с арапником.

Дымы из труб зовут в покои старые,

Сидеть у печки в кресле у огня,

Смотреть бездумно на пляски огоньков,

И на коленях держать роман забытый,

Осьмнадцатого века. Какую-нибудь «Азбуку любви».

И видеть темные аллеи, купанья при луне,

Беседы жаркие за мирным самоваром.

.

За ноябрем декабрь несет свои морозные подарки:

Первый пронзительный по вечерам мороз,

Когда высокая луна печальная

Тоскливо стынет в страшной пустоте,

В напрасных поисках хоть облачка, согреться.

Седые травы в инее. Зимнее пальто надеть –

Мой маленький и тайный праздник.

Затем ты утром просыпаешься,

А город засыпан первым снегом,

Такой уютный, маленький.

И ты прокладываешь первую тропинку,

Идя бодрящим, свежим утром на работу,

Наблюдая, как  тяжело и неохотно

Выкатывается солнце из-за речки.

Зимой я не живу – впадаю в спячку духовную

От недосыпаний, усталости и раздражений,

И доброту всегда желанную теряю к людям,

И лицом я строже. Жду света, хоть дитя я тьмы.

.

Круженье месяцев закончено.

И снова жду примет весны-обманки.

Мне ближе межсезонье, та пора,

Когда природа затаилась

В ожиданьи прихода нового,

Как бы задумалась – вступить или не вступить

В весну или в осень.

Но еще мне краше, когда зимою вдруг оттепель настанет.

Ручьи польются, солнце заиграет,

И градусник, взбесившись, вдруг полезет к отметке мая.

Тогда я оживаю, как муха между рамами и в лес несусь.

До осени, сентябрь мой братец.

К списку разделов